Плантагенеты. Принципы династической политики

Сегодня мы публикуем перевод статьи «Королевская династия Плантагенетов: величайшая семейная драма Англии». Автор – Роберт Бартлетт, профессор средневековой истории университета Сент-Эндрюс, а также автор книги «Почему мертвецы могут творить такие великие дела?»

По словам Роберта Бартлетта, то, что одна династия Плантагенетов, смогла править Англией в течение 331 года, когда болезни или насилие могли в одночасье изменить политический ландшафт, – поистине замечательно и удивительно.

Королевская династия Плантагенетов: величайшая семейная драма Англии

Монархии в настоящее время редки в мире. Сегодня их не более 20 в системе почти 200 независимых государств. Но на протяжении сотен лет монархия была основной политической системой в большинстве стран. А такое политическое устройство означало, что власть находилась в руках семьи – династии – и, следовательно, политика была семейной. Не выборы определяли политическую жизнь, а рождения, браки и смерти правящей семьи. Это добавляло еще больше непредсказуемости непредсказуемому процессу правления.

Между 1154 и 1485 годами (в течение 331 года) Англией правила одна семья. Каждый король в то время был потомком по мужской линии французского графа Жоффруа Анжуйского. Его личным знаком было растение ракитник. На латыни – planta genista. От этого названия и произошло имя династии – Плантагенеты.

Французские корни английской династии

Династия Плантагенетов берет свое начало в долине Луары. Первые два короля Англии, Генрих II и Ричард Львиное Сердце, проводили гораздо больше времени во Франции, чем в Англии. Эта французская связь продолжалась на протяжении всего средневековья. Тело Генриха III покоится в Вестминстерском аббатстве. Однако он приказал, чтобы после смерти его сердце было предано земле в фамильном мавзолее Плантагенетов Фонтевро, в долине Луары. Ричарда II иногда называли Ричардом Бордосским, по месту его рождения, а Эдуард IV родился в Руане.

Несмотря на эти связи с Францией, Плантагенеты являются самой долгоправящей династией Англии. Именно их рождения, браки и смерти сформировали политическую историю Англии и большей части Франции. Они представляют собой прекрасный пример того, что означало династическое правление.

Своевременная смерть короля – залог стабильности

Большинство Плантагенетов, как и большинство людей в средние века, умерли, не дожив до своего 10-летия. Те, кто выжил, смогли прожить не намного больше. Средний возраст королей Плантагенетов на момент смерти составлял 45 лет. Самые несчастливые из них, такие как Эдуард V, один из «принцев в Тауэре», не дожили до своего 13-летия. Самый долгоживущий король, Эдуард I, умер в возрасте 68 лет.

Внезапная и неожиданная смерть, будь то в результате насилия, как в случае с Ричардом I, или в результате болезни, как в случае с Генрихом V, могла в одночасье изменить политический мир. Конечным результатом обеих этих смертей стало изгнание Плантагенетов из большей части их французских владений.

Но и короли-долгожители тоже создавали проблемы. Наследники могли стать нетерпеливыми и капризными. Например, так называемая старость Эдуарда III, когда королю было за 60 (относительно молодой возраст), создала серьезные проблемы, которые повлияли на английскую политику и подорвали военные усилия Плантагенетов во Франции. 

Много наследников – плохо, но без них еще хуже

Короли должны были иметь сыновей, но не слишком много. Учитывая высокий уровень младенческой смертности, лучше, когда рождалось много детей. У Эдуарда III и его королевы Филиппы было не менее 12 детей: девять из них пережили младенчество, а пятеро из девяти были мальчиками. Это гарантировало продолжение династии по мужской линии, но также создавало проблемы на будущее, поскольку королевские потомки были готовы предъявить претензии на престол, если бы им представился шанс.

Но и короли без сыновей были уязвимы. Когда Генрих Болингброк узурпировал трон Ричарда II, он столкнулся с противодействием, критикой и даже с восстанием, но у Ричарда не было сына, который мог бы разжечь пламя сопротивления. Напротив, когда Генрих VI в 1461 году был свергнут Эдуардом IV, у короля остался сын. Поэтому режим Эдуарда не был по-настоящему стабильным до тех пор, пока сына Генриха не убили 10 лет спустя. Один или двое сыновей были оптимальной и безопасной формулой для средневекового короля.

Короли могут быть юными, но не должны быть младенцами

Сыновья королей рано становились активными. Генрих II, первый король династии Плантагенетов, начинал как сын французского графа, но к 20 годам он уже сражался и женился, чтобы стать одним из самых могущественных правителей в Европе. 

Такой ранний старт не был чем-то необычным. Это был мир, в котором подростки могли править целыми государствами. Сын Генриха Ричард стал герцогом Аквитании, правившим одной третью Франции, в возрасте 14 лет. 

Эдуард III взял под свой контроль правительство, убив любовницу своей матери и отправив ее под постоянный домашний арест, когда ему было 18 лет. Его сын, Черный Принц, проявил себя в битве при Креси в возрасте 16 лет. Ричард II противостоял и победил толпу вооруженных повстанцев, когда ему было 14 лет.

Но если юные короли и принцы действительно могли стать эффективными лидерами, то появление младенца на престоле было опасным моментом. В таких случаях ученые мужи цитировали строку из Екклесиаста 10, 16: «Горе стране, где царствует ребенок!» В отличие от более ранних периодов, когда предпочтительным преемником был взрослый мужчина, правила наследования, применявшиеся в века Плантагенетов, не учитывали возраст наследника.

Генрих III взошел на престол в возрасте 9 лет, Ричард II – в возрасте 10 лет, бедный Эдуард V – в возрасте 12 лет. Это означало регентства, соперничающие фракции, решения о королевах-матерях и, конечно же, бесконечные переговоры о будущих невестах.

Королевские браки и незаконнорожденные наследники

Чтобы династия выжила, она должна была размножаться. А к XI веку в большинстве стран Западной Европы это означало брак, как его определяла церковь. Случайные связи, которые случались раньше, были задвинуты на второй план. Альтернативным прозвищем Вильгельма Завоевателя было Вильгельм Ублюдок. Но во время правления Плантагенетов незаконнорожденность серьезно воспринималась как препятствие для наследования. 

Незаконнорожденные наследники

Ни один из многочисленных незаконнорожденных детей Плантагенетов не предъявил претензии на престол. Когда Ричард III решил отобрать трон у своих племянников, он счел необходимым организовать сложный процесс, чтобы объявить их незаконными. Даже если никто не поверил его аргументам, он чувствовал, что должен доказать: если князья не были законнорожденными, они не могли быть королями.

Необычный пример незаконнорожденных детей, которые достигли высот, представляют собой отпрыски Джона Гонта и его любовницы Кэтрин Суинфорд, хотя им потребовалась поддержка как папы, так и короля, чтобы быть объявленными законными наследниками.

Родовитым дамам королевской династии было не до смеха, когда впоследствии Джон Гонт и Кэтрин поженились. Но дамы были проигнорированы. Детям Гонта и Кэтрин дали аристократически звучащую фамилию Бофорт. Они и их потомки должны были стать одной из самых важных политических семей в Англии в следующем столетии. А Маргарет Бофорт, правнучка Екатерины, была матерью первого из Тюдоров, Генриха VII.

 Браки, как часть стратегии

Однако большинство правящих семей использовали официальные браки как неотъемлемую часть своей стратегии. Поэтому они стали бесконечным предметом споров, дискуссий и разногласий. Брак действительно был одной из забот этого династического мира. Всегда велись переговоры о браке, многие из которых ни к чему не приводили. 

Иногда эти переговоры касались даже младенцев, которых отдавали будущим невестам или женихам. Генрих «Молодой король», сын Генриха II, был женат в возрасте пяти лет на младшей дочери короля Франции, которая была и того моложе. Современники с некоторым неодобрением отмечали этот брак «маленьких детей, еще плачущих в колыбели», но он принес Генриху II важную пограничную территорию Вексин в качестве приданого маленькой принцессы.

Королевы династии Плантагенетов

Иностранки

Браки на этом социальном уровне были связаны с властью и собственностью, особенно с установлением связей с другими правящими династиями. В течение первых трех столетий правления Плантагенетов все королевы Англии были иностранками.  Большинство из них были француженки, что указывает на центральное место Франции в мире Плантагенетов. Действительно, между 1066 и 1464 годами ни один английский король не женился на англичанке.

Матери

Одной из обязанностей королев было производить детей, особенно сыновей. Поскольку мужчины способны заводить детей дольше, чем женщины способны их вынашивать, короли нередко женились повторно после смерти королевы. Эдуард I произвел на свет 16 детей со своей первой женой Элеонорой Кастильской.

Затем, когда ему уже было за 60, у него появилось еще трое детей от новой молодой жены Маргариты Французской.

Заступницы

Королевы также должны были быть посредниками, смягчающими суровую мужскую власть своих мужей. Известным примером является Филиппа де Эно, жена Эдуарда III, умоляющая о сохранении жизни горожан Кале. Речь шла о шести мужчинах из этого французского города, которых Эдуард приказал повесить. Менее известный пример заступничества той же королевы произошел в начале правления Эдуарда. Тогда деревянные трибуны, установленные для Филиппы и ее дам, чтобы смотреть турнир, рухнули. Никто сильно не пострадал, но плотники были бы наказаны, если бы она не умоляла мужа о пощаде.

Защитницы прав своих сыновей

Также королевы часто были яростными защитниками прав своих сыновей. Династия Плантагенетов обязана своей короной решительным и настойчивым усилиям Матильды, дочери Генриха I, которая не сдавалась в борьбе до тех пор, пока ее сын, будущий Генрих II, не был признан наследником английского престола. Она никогда не была королевой, но сохранила титул «императрица» от своего первого брака с императором Священной Римской империи. Матильда прожила 13 лет после вступления Генриха на престол в статусе матери короля.

Еще один пример – Маргарита Анжуйская, жена Генриха VI. Она вела борьбу за права их сына Эдуарда, принца Уэльского. Ее описывали как «невероятную труженицу». Маргарет настойчиво добивалась поддержки Франции и даже согласилась на союз с графом Уориком, своим бывшим главным врагом. Но за очевидным триумфом 1470 года, когда Уорик вернул Генриха VI на трон, последовало сокрушительное поражение 1471 года. А затем – смерть Уорика, Эдуарда, принца Уэльского и Генриха VI. Маргарет была заключена под стражу, но со смертью сына у нее больше не было причин бороться.

Сыновья без трона

Для сыновей, не унаследовавших трон, нужно было создать какое-то положение. И это должно было быть зрелищно. В некоторых случаях младшие сыновья династии Плантагенетов стремились получить короны для себя: Иоанн, сын Генриха II, должен был стать королем Ирландии. Эдмунду, сыну Генриха III, была предложена корона Сицилии. Джон Гонт, сын Эдуарда III, претендовал на корону Кастилии и сражался за нее. 

Однако единственным, кто фактически утвердился на далеком троне, был Ричард Корнуоллский, младший брат Генриха III, который стал «королем римлян». Это означало, что он стал избранным императором Священной Римской империи и был коронован в старой столице Карла Великого, Ахен.

Династические амбиции

Для династийства характерны амбиции, выходящие далеко за пределы государств. Династии заботились об интересах своей семьи, а не об интересах нации или народа. А горизонты династии Плантагенетов простирались далеко за пределы Англии и Франции. Ричард Львиное Сердце завоевал Кипр, основав самое долгоживущее из государств крестоносцев. А Эдуард I был посвящен в рыцари не в Вестминстере или Виндзоре, а в Бургосе – по случаю женитьбы на Элеоноре Кастильской.

Эдуард назвал одного из своих сыновей Альфонсо, и этот ребенок много лет был его прямым наследником. Если бы Альфонсо не умер в возрасте 10 лет, на смену Эдуарду I мог бы прийти Альфонсо I, и английские имена могли бы измениться. Имя Альфонсо было бы таким же обычным именем, как Эдвард.

Смерть, болезни и безумие

В династическом мире все висело на ниточке уязвимой человеческой жизни. Эта жизнь могла быть стерта болезнью в любое время. Или она могла быть разрушена, как в случае с Генрихом VI, чье психическое заболевание настигло его летом 1453 года. 

Иногда думают, что безумие Генриха можно отнести к его деду по материнской линии, Карлу VI Французскому. Но у них были очень сильно различающиеся формы болезни. У Чарльза были замечательные фантазии, такие как вера в то, что он сделан из стекла и поэтому может разбиться. А Генрих просто впал в ступор, не заметив даже рождения своего единственного сына.

Опасная жизнь королевских астрологов

Внезапная болезнь и безумие были частью неуверенности в преемственности – постоянной тревоги в династическом мире. Естественно, люди искали способы уменьшить эту неопределенность и получить руководство на будущее. 

Элеонора Кобэм и ее астрологи

Как выяснила Элеонора Кобэм, некоторые из этих методов могли быть опасными. Элеонора вышла замуж за Хамфри, герцога Глостера, брата Генриха V, в 1428 году. Несколько лет она была его любовницей, и когда его первый брак был расторгнут, она смогла стать его женой. После смерти старшего брата, Хамфри был следующим в очереди на престол. Если бы Генрих VI умер, Хамфри стал бы королем, а Элеонора – королевой.

Элеонора посоветовалась с двумя астрологами, чтобы узнать, будет ли жить молодой король, и получила от мудрой женщины зелье, которое помогло бы ей зачать ребенка. Ведь, родив сына, она могла стать матерью будущего короля. Астрологи – оба уважаемые и ученые люди – сообщили герцогине, что летом 1441 года Генрих VI заболеет опасной для жизни болезнью.

Поучительный финал истории

Однако жизнь распорядилась иначе. У герцога Хамфри были враги, которые, наконец, получили шанс расквитаться с ним. Узнав, что его жена баловалась магией и получала предсказания о болезни или смерти короля, недруги тут же донесли на нее. В июле 1441 года Элеонору арестовали и судили по обвинению в некромантии. Она призналась в том, что получила зелья от «мудрой женщины», которую ее обвинители тут же назвали «ведьмой».

В итоге один из астрологов Элеоноры умер в лондонском Тауэре, другой был четвертован. А «мудрая женщина» была сожжена заживо. Самой Элеоноре пришлось покаяться, пройдя босиком в церковь. Она развелась с герцогом Хамфри и провела оставшиеся 11 лет своей жизни пленницей в отдаленных замках. И ей не суждено было стала матерью короля.

Конец династии Плантагенетов во время «кровавого столетия»

Еще одной постоянной угрозой было простое физическое насилие в этом сложном, жестоком мире. Всего у графа Жоффруа Анжуйского было 58 потомков мужского пола (исключая тех, кто умер в младенчестве). Из них 23 погибли в результате насилия, а 16 из них, то есть, почти три четверти, погибли в XV веке, в последнем столетии правления Плантагенетов.

О пришедших на смену Тюдорах читайте в статье «Тюдоры: знакомство с королевской династией»

Это столетие явно относится к тому, что великий медиевист Мейтленд назвал «кровавым веком», после более раннего периода, когда высшие классы были не так кровожадны в своих междоусобицах. И это кровопролитие ознаменовало конец династии Плантагенетов, когда Генрих Тюдор получил кровавую корону на Босворт-филд. Но это, конечно, не было концом династической политики.